Темница государевой невесты

...Эту узницу привезли в Горицкий Воскресенский монастырь в один из зимних дней 1739 года. Имя её никогда не называлось, но настоятельница при виде её перепугалась настолько, что закрыла доступ в обитель всем паломникам.

В отличие от прочих сосланных сюда, размещаемых в подвале братского корпуса и в башнях монастырской стены — столпах, несчастную заперли в подклети Воскресенского собора.

Выйдет она оттуда только через несколько лет и лишь для того, чтобы отправиться в новую ссылку — в Томск, в тамошний Рождественский девичий монастырь, где проведёт ещё год, пока императрица Елизавета окончательно не освободит её и даже пожалует звание фрейлины.

Но до сих пор непонятно, за какие такие грехи мучилась будущая фрейлина в подвалах Горицкого монастыря.

Обитель опальных княгинь

Горицкий Воскресенский женский монастырь, отсчитывающий свою историю с 1544 года, возведён на берегу реки Шексны в небольшом селении Горицы нынешнего Кирилловского района Вологодской области. По воспоминаниям современников, он был «суровою пустынью, окружённою тогда дремучими лесами, и не раз служил местом заключения. Всё прошедшее этого монастыря заключается в воспоминаниях имён страдальческих...» (цитируется по «Русскому архиву» за 1866 год).

В народе его прозвали обителью опальных княгинь — из-за широко распространённой практики монастырской ссылки и насильственного пострига женщин по политическим или личным мотивам.

Основан он был попавшей в немилость княгиней Ефросиньей Старицкой, вдовой князя Андрея Старицкого, родного дяди царя Иоанна IV Грозного. По приказу всё того же Ивана Грозного её затем утопят в Шексне, а за оби­телью надолго закрепится недобрая слава места ссылки. Здесь, например, более двадцати лет проведёт четвёртая жена Ивана Грозного Анна Колтовская — она просто надоела супругу.

В 1601 году в Горицком монастыре некоторое время жила княгиня Марфа Никитична Черкасская со своим племянником Михаилом, будущим царём Михаилом Фёдоровичем Романовым. Княгиня была родной сестрой опальных бояр Романовых, которые обвинили в измене и намерении отравить государя Бориса Годунова. Более полугода княгиню Марфу Никитичну продержали в тюрьме на цепи, а затем отправили с племянниками на Бело­озеро.

В ноябре 1605 года, накануне обручения Лжедмитрия с Мариной Мнишек, его наложница царевна Ксения Годунова была пострижена в монашество под именем Ольга и сослана в Горицкий монастырь. По некоторым неподтверждённым данным, после пострига в монастыре Ксения родила сына от Лжедмитрия, но ребёнок умер в младенчестве...

И это только малая часть царственных особ, для которых Горицы на некоторое время стали новым домом.

По свидетельству современников, в Горицком монастыре, у выхода на так называемый чёрный двор, где были конюшня, хлева и коровник, стояло небольшое деревянное строение с малыми отверстиями вместо окон; наружная дверь, окованная железом, день и ночь была заперта внутренним, да еще висячим замком. Здесь содержались секретные узницы, доступ к которым имели только настоятельницы и приставницы — особо доверенная прислуга. Впрочем, в те времена в монастырях со ссыльными не церемонились: для усмирения их и для острастки имелись колодки, кандалы, стулья с цепями, палки, плети, шелепа — холщёвые мешочки, набитые мокрым песком.

Однако к таинственной узнице, привезённой зимой 1739 года, подобные методы устрашения не применялись — уж слишком высокопоставленная это была особа.

Звали её Екатерина Алексеевна Долгорукова (1712-1747). Она была невестой императора Петра II.

Государева невеста

Она воспитывалась в Варшаве и поначалу даже не помышляла о замужестве с монаршей особой. Более того, у них была взаимная любовь с родственником австрийского посла, но у клана Долгоруковых, в то время боровшегося за престол, на её счёт имелись другие планы. Отец объявил, что 17-летняя Екатерина должна стать невестой 14-летнего императора Петра II, внука Петра I, и дочь не посмела перечить влиятельному родителю.

30 ноября 1729 года состоялась церемония обручения, причём Екатерине был дан титул «Её Высочество государыня-невеста». Но женой императора она так и не стала: за две недели до свадьбы, в январе 1730 года, 
Пётр II простудился, захворал и скоропостижно умер. Долгоруковы подсуетились, состряпали поддельное завещание в пользу государыни-невесты, но на престол взошла императрица Анна Иоанновна, и на семейство Долгоруковых начались гонения. Сперва их сослали в Берёзов, потом мужчин увезли в Новгород, где и казнили. А Екатерину отправили с глаз долой куда подальше — в наши края.

Увидев представительницу клана Долгоруковых, за которыми шла охота, настоятельница Горицкого монастыря перепугалась — эта фамилия нынче была не в чести, за благоволение к её носителям можно было и жизни лишиться — и надолго закрыла доступ в обитель всем посторонним, не позволяя общаться с новой узницей.

Надо сказать, во время опалы Екатерина держалась достойно, как всамделишная царица. Изоляция, ссылка и темница не сломили её дух.

Современники вспоминают такой случай. Княжну держали в строгом одиночном заключении, никуда не выпуская. К игуменье, бывшей незнатного рода, она относилась с нескрываемым презрением. Как-то раз та замахнулась на княжну чётками. Екатерина спокойно уклонилась от удара, выпрямилась во весь рост и указала на дверь: «Ты должна уважать свет и во тьме. Не забывай, что я княжна, а ты холопка!» Игуменья смутилась и вышла.

В другой раз монастырь посетил генерал из Петербурга, чуть ли не глава Тайной канцелярии. Встречали его с большой помпой. Но когда игуменья повела его к княжне, Екатерина при виде гостей не встала и в ответ на замечание молча повернулась спиной. В наказание ей заколотили единственное оконце и оставили в полной темноте.

Две девочки, которых приютил монастырь, однажды вздумали заглянуть в скважину внутреннего замка наружной двери — их за это больно высекли...

Забыть дурное

Так провела Екатерина в Горицах два года, пока её не отправили в Томск. Но, как оказалось, она не осерчала на Горицкий монастырь и впоследствии не раз посылала монахиням дары: деньги, вещи, книги...

Став фрейлиной, Екатерина в 1745 году вышла замуж за генерал-поручика графа Брюса, однако счастье её было недолгим: вскоре, как и Пётр II, она простудилась и умерла. Место её последнего упокоения до сих пор неизвестно. Некоторые полагают, что она похоронена в ограде Андреевского собора Петербурга.

Говорят, находясь на смертном одре, бывшая государыня-невеста при себе велела сжечь все свои платья, чтоб после неё никто не мог носить её одеж­ды. Эта выходка, если она действительно имела место, вполне вписывается в предания Горицкого монастыря о характере княжны Долгоруковой...