«Не считаю себя героем»

За активную жизненную позицию по защите прав и интересов участников ликвидации последствий чернобыльской катастрофы, членов их семей и всех граждан, пострадавших от радиации, Анатолий Гончаренко награжден медалями Министерства обороны и МЧС России, неоднократно награждался ценными подарками, благодарностями, почетными грамотами губернатора Вологодской области и главы города Вологды.
Со дня катастрофы на Чернобыльской АЭС прошло уже 33 года. Одним из ликвидаторов ее последствий стал вологжанин, кавалер ордена Мужества Анатолий Гончаренко.
«Я не считаю себя героем, — сразу же признался «Премьеру» Анатолий Васильевич. — Просто исполнил свой воинский долг. Меня призвали и дали задание, а я его выполнил и с чистой совестью отправился домой».
Анатолий Гончаренко родился на Украине, военную службу нес в Архангельской области на космодроме Плесецк. После армии переехал в Вологду, где женился и устроился работать на подшипниковый завод.
В Чернобыль 36-летний крановщик пятого разряда попал в середине июня 1987 года — через год с небольшим после катастрофы на ЧАЭС.
«Я вышел во вторую смену, но к работе меня не допустили, — вспоминает он. — Выдали повестку, я сразу же прошел комиссию в поликлинике и уже на следующий день отправился в Ленинград. А оттуда нас повезли на Чернобыльскую атомную электростанцию. Со мной ехали пять человек из Грязовецкого района, все шоферы. Сейчас из этих пятерых в живых остался только один».
Смерть, обведённая мелом
«Наша воинская часть располагалась на границе 30-километровой зоны отчуждения, — рассказывает Анатолий Гончаренко. — В части я только переночевал, а наутро был отправлен на саму АЭС. Там, примерно в 400 метрах к юго-западу от аварийного четвертого блока, располагалась огромная промышленная база. На ней стоял козловой кран в нерабочем состоянии. Перед нами поставили задачу — запустить кран в работу и всё оборудование, которое находилось на территории базы, погрузить в машины и увезти в могильники».
На выполнение задания давалось полтора месяца. Ликвидаторы съездили в полностью эвакуированный город Припять, нашли там несколько оставленных строителями кранов, сняли с них оснастку, установили на вверенный кран и приступили к делу.
«Мне обшили кабину свинцом, оставив только узкую щелку, чтобы смотреть, — говорит вологжанин. — Но стояла сильная жара, а дождей практически не было, поэтому работать в такой кабине было невозможно. Пришлось открывать двери, чтобы поступал свежий воздух. Машины внизу шли одна за другой, стропальщики цепляли оборудование, а я поднимал его и грузил. Справились вовремя».
Работа была по-настоящему опасной. Когда 26 апреля 1986 года взорвался четвертый энергоблок, графит оттуда полетел во все стороны, в том числе и на промышленную базу.
«К нашему приезду эти графитовые обломки уже давно были убраны, — вспоминает Анатолий Гончаренко. — Но места, куда он упал, обвели мелом — туда нельзя было ступать, там зашкаливали все дозиметры. Мы просто обходили их стороной. А мест таких было много. Хвойный лес, стоявший к западу от энергоблока, весь порыжел от радиации. Его вырубили и выкорчевали. А почва там песчаная, в результате чего каждый раз, как дул ветер, поднималась небольшая песчаная буря. Там регулярно ходили «поливалки» и поливали песок специальной смесью, похожей на сироп. Она ложилась на песок и, застывая, скрепляла его».
Мёртвый город и пропавший человек
Одно из самых сильных впечатлений, оставшихся у нашего земляка после командировки, связано с городом Припятью.
«Это был красивый современный город: пяти- и девятиэтажные дома, речка Припять, порт, — говорит он. — Но при этом совершенно мёртвый: никого нет, все двери нараспашку, окна нараспашку. Ощущения очень гнетущие, вызывающие настоящую душевную боль».
Некоторые отказывались работать в такой жуткой местности.
«Был у меня стропальщик, так он проработал всего два дня, а потом исчез. Куда и как — не знаю и не представляю. Ведь там же 30-километровая зона, всё под охраной, под колючкой, человек не мог уйти незамеченным. Но он, видимо, всё же как-то сбежал», — удивляется Анатолий Васильевич.
Впрочем, если не считать радиации, условия труда на станции были неплохими. Ликвидаторы жили в общежитиях на территории Чернобыля, их бесплатно кормили и обильно поили минеральной водой — в день Анатолий Гончаренко мог выпить до ящика боржоми. Телефонные звонки в любой конец страны были совершенно бесплатны, так что вологжанин почти каждый день звонил родным и близким.
31 июля 1987 года Анатолий Васильевич, выполнив поставленную задачу, покинул ЧАЭС. Когда он вернулся в Вологду, его не сразу узнала даже жена Мария.
«Я получил специфический загар, обусловленный радиацией. Он очень необычного цвета, совсем не тот, что на курорте, такого непонятного оттенка. Не солнечный загар, а очень особый, странный».
Права и судьбы
Последствия опасной поездки сказались быстро. Уже в 1990 году крановщик, который до этого болел крайне редко, начал испытывать серьезные проблемы с позвоночником. Работать становилось всё сложнее, и весь 1991 год Анатолий Гончаренко проболел.
Врачи не могли найти причины и пытались лечить чернобыльца от остеохондроза, но от этого становилось только хуже. Боль стала невыносимой, а спать сорокалетний мужчина мог, только стоя на коленях.
Тогда он отправился в Военно-медицинскую академию Санкт-Петербурга, где был поставлен точный диагноз — болезнь Бехтерева (хроническое системное поражение суставов воспалительного характера). От назначенного лечения больному сразу же стало лучше.
«Лечение должно вестись в постоянном режиме, — пояснил он. — Мне назначены препараты, которые я не могу прекратить принимать, даже если бы и хотел».
Оказалось, что вологжанин получил предельно допустимую дозу радиоактивного облучения, поэтому в 1992 году ему присудили инвалидность второй степени. Впоследствии Анатолий Гончаренко получил звание «Ветеран труда» и был награжден орденом Мужества.
Вот уже более четверти века Анатолий Васильевич активно занимается общественной работой: вступив в общественную организацию «Союз-Чернобыль», он защищает интересы чернобыльцев и членов их семей.
«Основную, самую тяжелую и опасную работу на ЧАЭС выполнили «партизаны» — те, кто прошел срочную службу и был призван на спецсборы по ликвидации последствий катастрофы. Эти военнослужащие не могли повернуться и уйти, — объясняет Анатолий Гончаренко. — В Вологодской области таких было свыше тысячи человек. Более половины из них уже умерли. И с каждым годом наши ряды стремительно редеют: число участников встреч, которые ежегодно проводятся 26 апреля, тает на глазах».
- 24 декабря' 20 | ОбществоХрам или памятник?
В Тотемском районе разгорелись споры из-за восстановления церкви Воскресения Христова на Варницах
2480 - 27 ноября' 20 | Театр«Жизнь как по нотам»
Тульский камерный театр представил вологжанам спектакль по поэме в прозе Венедикта Ерофеева «Москва – Петушки»
670 - 02 декабря' 20 | Среда обитанияЧастный лес
Вологжанка Маргарита Давыдова выкупила 20 гектаров сельхозземель, заросших деревьями. Теперь она — владелица частного леса, в котором планирует организовать своеобразный музей под открытым небом.
7070